Федор Алексеевич Романов, третий сын московского царя Алексея Михайловича “Тишайшего”, родился 9 июня 1661 года в Москве. Как и большинство своих родных братьев и сестер – а таковых было двенадцать считая с теми, что умерли во младенчестве – Федор не мог похвастать крепким здоровьем. Возможно, причиной тут были не только сами условия, в которых жили люди Московского государства 17 века, но и какие-то проблемы с наследственностью у матери царевича, Марии Ильиничны. Так или иначе, в детстве наследник часто болел. В дальнейшем его состояние усугубилось еще и цингой, так что к 15 годам молодой человек из-за сильнейших болей в ногах был едва способен самостоятельно ходить, опираясь на трость, и большую часть времени проводил во дворце. Хотя в те времена европейские медики уже начинали догадываться о связи между развитием этой болезни и рационом питания, цингу все еще считали инфекционным заболеванием и не умели правильно ее лечить. А поскольку Федор начал страдать от нее с раннего возраста, это привело к нарушению формирования костных тканей и быстро превратило царевича в инвалида.
Хотя молодой наследник и был слаб здоровьем, зато ума ему было не занимать. С самого детства он сильно опережал в интеллектуальном развитии всех сверстников, так что отец постарался подыскать для сына наилучшего наставника. Таким человеком стал Симеон Полоцкий – знаменитый монах, богослов, поэт и просветитель. Благодаря ему Федор за несколько лет приобрел такие знания, которые крайне редко можно было увидеть у жителя Московского государства. К моменту восшествия на престол царевич не только в совершенстве владел родной грамотой, но и прекрасно говорил и писал по-польски, знал латынь, греческий, сочинял стихи и помогал своему учителю делать переводы религиозных текстов и псалмов. Кроме того, он серьезно интересовался политикой, любил музыку, сам неплохо пел, умел хорошо стрелять из лука, разбирался во всех тонкостях соколиной охоты, и даже, невзирая на свою болезненность, смог стать отличным наездником. Большую роль сыграло и то обстоятельство, что Симеон Полоцкий был литвином (так называли в те времена беларусов) и принадлежал к европейской культуре. Благодаря постоянному общению с наставником и сам Федор приобрел любовь ко всему европейскому и стал задумываться о том, что страна нуждается в преобразованиях и ее стоило бы вернуть в то пространство, из которого она была исторгнута четырьмя столетиями раньше в результате монгольского нашествия.
Шанс осуществить задуманное появился в 1676 году после того, как скончался Алексей Михайлович. 18 июня наследник получил трон, но это произошло очень невовремя. Дело было не в том, что Федору к тому моменту исполнилось лишь 15 лет. К своему правлению он был вполне готов, невзирая на юный возраст. Просто как раз в то время болезнь юного государя в очередной раз обострилась, и на первых порах он чисто физически не мог заниматься делами. Вместо него страной управляли влиятельные бояре, которые уже начинали интриговать и бороться друг с другом за место поближе к трону нового царя. Они даже не подозревали, что у того есть собственные планы и собственное видение своего будущего и будущего всего государства. Как только Федор почувствовал себя лучше, он тут же отдалил от себя именитых интриганов и сделал своими ближайшими советниками двух молодых дворян – Алексея Лихачева и Ивана Языкова. Пусть они и не могли похвастать знатностью и древностью рода, зато были деятельны, энергичны и прекрасно понимали все замыслы царя. Именно эти двое и стали самой надежной опорой правителя в деле проведения смелых, невиданных доселе в Московии реформ.
К моменту вступления Федора на престол Московское государство все еще представляло собой дремучую, сильно изолированную от остального мира деспотию азиатского толка, в которой царили весьма жестокие нравы. В стране вообще не имелось светских учебных заведений, а технологически она отставала не только от европейских держав, но и от Османской империи – своего главного внешнего противника. Система управления оставалась очень архаичной и неэффективной, а главную роль при назначении на важные посты играло происхождение кандидатов, а не их способности и таланты. Все это возмущало Федора Алексеевича до глубины души, и он был полон решимости радикально изменить систему. Начал он с того, что поднял значение Боярской думы, отведя ей основную роль в деле принятия решений государственной важности. Ее состав был расширен с 66 до 99 человек, а сам царь постоянно лично присутствовал на заседаниях. По его распоряжению обязательной частью таковых стало зачитывание обзоров новостей зарубежной политики, составлявшихся в Посольском приказе, что давало членам Думы лучшее представление о текущих событиях в мире. Далее, молодой царь попытался решить проблему нищих и беспризорных. В крупных городах их было тогда очень много, и такие люди были далеко не безобидны, поскольку часто совершали различные преступления. Согласно новому указу их стали ловить и принудительно переселять в монастыри либо города на окраинах страны, где было проще найти и жилье, и работу, при этом заботясь о том, чтобы переселенцы могли пусть минимально, но обустроиться на новом месте. В планах правителя было даже создание специальных дворов, где самых юных беспризорников обучали бы ремеслу, однако судьба не отпустила ему достаточно времени для того, чтобы реализовать эту идею.
1678 год ознаменовался новыми преобразованиями. Во-первых, была проведена перепись населения, что позволило упорядочить налогообложение. А во-вторых, Федор предпринял очень важный шаг, начав последовательно смягчать уголовные наказания и строго запретив калечащие виды казней и членовредительство при проведении допросов. Многое им делалось и для благоустройства столицы. Большая часть зданий в Москве строилась из дерева, и нередко пожары опустошали целые районы. Чтобы хоть отчасти решить проблему, царь велел предоставлять москвичам ссуды под очень небольшой процент на строительство каменных домов. Кроме того, по указанию Федора Алексеевича в городе начали укладывать первые мостовые, убрали с Красной площади загромождавшие ее торговые лавки, а под Кремлем проложили первую в стране систему канализации.
Помимо дел правления, государь задумывался и об устройстве личной жизни, но ни одна из виденных им молодых московских аристократок его не привлекла. Наконец, весной 1680 года во время крестного хода он обратил внимание на очень красивую девушку, которая всем своим обликом резко выделялась на фоне окружающих. Это была Евфимия Грушецкая – дочь небогатого польского шляхтича Семена Грушецкого, состоявшего на московской службе. Царь был очарован, и верные Алексей Лихачев и Иван Языков быстро устроили знакомство, а затем свадебные приготовления, заодно “завернув” всех прочих кандидаток, настойчиво навязываемых правителю родовитыми боярскими семействами. 28 июля брак состоялся и Евфимия стала царицей. Как оказалось, молодые люди были просто созданы друг для друга. Красивая, умная и очень свободомыслящая, Грушецкая знала два иностранных языка, играла на клавесине, интересовалась жизнью зарубежных стран и была в курсе всех свежих тенденций европейской моды. Именно благодаря ее влиянию культурный облик сначала придворной знати, а затем и всей аристократии стал преображаться, обретая совсем иную эстетику. Бояре и дворяне начали брить бороды, отпускать пышные шевелюры, носить польские и немецкие кафтаны, шапки и сапоги. Наконец-то был снят запрет на курение табака, и теперь состоятельные люди, имевшие эту привычку, уже могли не бояться, что кто-то заметит их с трубкой. Помимо этого, царица повелела убрать из церквей “особные иконы”, молиться перед которыми дозволялось только их владельцу и запрещалось прочим прихожанам, а также инициировала строительство в Москве нескольких польских и латинских школ. Конечно, преобразования, проводимые венценосными супругами, были по нраву далеко не всем. Завистники из некоторых знатных боярских династий, особенно Милославские, интриговали против царя и его жены и даже сравнивали их с Лжедмитрием I и Мариной Мнишек, но такие выпады недоброжелателей не достигали цели.
Увы, счастье Федора и Евфимии длилось недолго. Спустя год супружеской жизни царица родила сына Илью, но спустя три дня, 24 июля 1681 года, скончалась, а через неделю умер и новорожденный наследник. Не исключено, что здесь не обошлось без чьего-то злого умысла, но как бы то ни было, царь был безутешен. Смерть любимой жены и сына окончательно подкосила его и без того слабое здоровье, и от этого удара он так и не смог оправиться. Его сил еще хватило на то, чтобы завершить часть задуманных преобразований: так, при Заиконоспасском монастыре начала действовать Типографская школа, на базе которой потом будет создана Славяно-греко-латинская академия – первое в стране высшее учебное заведение. В 1682 году было, наконец, упразднено местничество – та самая система, при которой должности распределялись не по заслугам и способностям людей, а по знатности их рода. Ради сохранения исторической памяти был введен новый тип родословных книг, содержащих генеалогические сведения об аристократических династиях. Кроме того, царь существенно сократил в стране бюрократический аппарат, объединив смежные приказы под единым управлением. Отдельно нужно сказать и о внешней политике Федора Алексеевича. До его вступления на трон Московское государство было крайне агрессивной и постоянно воевавшей державой, к которой соседи относились с большой опаской и недоверием. Благодаря Федору европейский мир смог увидеть совсем иную Московию, и напряженность в отношениях сменилась интересом и желанием узнавать друг друга и налаживать мирное взаимодействие. Единственная война в эти годы велась против Османской империи и ее вассала в лице Крымского ханства, но она началась еще в правление Алексея Михайловича. Эту войну Московское государство проиграло, но смогло завершить в январе 1681 года вполне достойным Бахчисарайским миром, по которому турки оставили за своими соперниками Левобережную Украину и Киев.
В феврале 1682 года по настоянию придворных царь вступил во второй брак – его женой стала Марфа Апраксина. Впрочем, это была чистая формальность, призванная укрепить влияние при дворе не отличавшихся родовитостью молодых сподвижников правителя. Состояние Федора к тому времени было уже очень тяжелым, и спустя два месяца, 7 мая 1682 года, он скончался, не дожив и до 21 года, не оставив ни наследника, ни распоряжения о преемнике. Это событие вызвало очередной всплеск борьбы боярских кланов за власть, бунт стрельцов, и в итоге московский престол заняли два младших брата Федора – слабоумный Иван и Петр, бывший сыном Алексея Михайловича от второго брака. Регентом при них стала сестра Софья. Трагический финал жизни Федора прервал череду великих преобразований и оставил многие из задуманных им проектов нереализованными. Это и переустройство армии на европейский манер, и основание Академии, и введение в стране системы гражданских и военных чинов и рангов, и отстранение церкви от вмешательства в дела государства. Но дело, начатое молодым царем, столь непохожим на абсолютное большинство правителей, которых знала российская история, не осталось без продолжения. Еще в начале своего правления Федор обращал пристальное внимания на своего младшего брата Петра, которому приходился еще и крестным отцом, и опекуном. Он немало сделал для того, чтобы мальчик получил хорошее образование, но к сожалению, после смерти Федора дальнейшим обучением маленького царевича уже никто толком не занимался. Однако юный Петр запомнил очень многое. Он вырос, пережил множество невзгод, и в нелегкой борьбе добился престола. А получив царский венец, двинулся по пути, намеченному старшим братом. Да, Петру остро не хватало знаний, терпения, мудрости и он не имел того светлого гения, что озарял Федора. Да, он сделал все по-своему, руководствуясь больше интуицией, и несомненно, его крестный осуществил бы то же самое иначе, умнее, лучше и без этого яростного, болезненного надрыва. Но, опираясь на наследие старшего брата, младший смог изменить лицо страны и открыть для нее новую эпоху. В историю он вошел как Петр Великий – основатель Российской империи.