Если до начала XVIII столетия пути развития научной мысли в разных европейских странах в целом совпадали, то затем они начинают расходиться, формируя национальные научные школы. Для каждой из них были характерны собственные акценты, сферы интересов и методы. В изучении психических заболеваний наибольших успехов в этот период добились итальянские, британские и французские медики. Что же касается бывшей традиционно сильной германской школы, то в XVIII веке она переживала своего рода период “застоя”, и кроме того, в германских странах пока отсутствовала сеть психиатрических заведений лечебного типа, где новые теории могли бы подтверждаться практикой.
В предшествующие периоды медицинские учреждения, где содержались психически нездоровые люди, выполняли главным образом функции изоляторов. Как именно лечить ментальные заболевания врачи не представляли, и воздействие на пациента сводилось к набору методов и средств, известных по большей части еще с античных времен. Так продолжалось и на протяжении почти всего XVIII века, однако к концу столетия в этом направлении удалось совершить настоящий прорыв. И первопроходцами тут стали врачи из Италии. Оно и неудивительно – итальянская медицина, и без того имевшая давние мощные традиции, за несколько десятилетий смогла продвинуться очень далеко, особенно благодаря исследованиям профессора Джованни Батиста Морганьи из университета Падуи. Ученик знаменитого врача Антонио Марии Вальсальвы, этот человек стал основателем такого направления в медицине, как патологическая анатомия. Морганьи получил степень доктора философии и медицины в возрасте всего 19 лет, и вскоре уже имел репутацию одного из виднейших специалистов. Занимаясь вскрытиями тел умерших людей, Антонио сопоставлял изменения в органах с тем, как протекало заболевание при жизни человека. Свои наблюдения и выводы он систематизировал в виде шеститомника под названием “О местонахождении и причинах болезней, открываемых посредством рассечения”, увидевшего свет в 1761 году. Ученый доказывал, что заболевания локализуются в определенных органах или группах органов, вызывая в них со временем серьезные изменения. Так анатомия получила связь с клинической медициной, а рационализм и научная мысль одержали еще одну важную победу над метафизическими теориями.
Практика же лечения психических заболеваний сделала качественный рывок вперед после смелого эксперимента, осуществленного флорентийским профессором Винченцо Кьяруджи. Этот замечательный врач, специализировавшийся в том числе и на душевных расстройствах, с самого начала своей деятельности имел намерение сделать психиатрию более гуманной. Едва получив в 1785 году пост директора госпиталя Святой Доротеи, он первым делом распорядился прекратить практику приковывания цепями, как средства сдерживания душевнобольных пациентов. Спустя три года, уже возглавляя госпиталь Святого Бонифация, Кьяруджи провел в жизнь свой главный проект, основанный на результатах многолетних наблюдений и изысканий. Здание больницы было кардинально перестроено и максимально приспособлено к удобству прежде всего самих больных. Никакого сурового обращения не допускалось – если пациент вдруг приходил в буйство, на него надевали смирительную рубашку, либо, в самых серьезных случаях, помещали в специальный изолятор. На всех поступающих в обязательном порядке заводились истории болезней, в учреждении строго соблюдались нормы санитарии и гигиены, персонал подбирался только из хорошо подготовленных специалистов. Кроме того, в регламенте госпиталя было записано:
“Пациенты должны иметь доступ к площадкам для прогулок, игр или физических упражнений. Они должны также регулярно мыться, даже если их нужно связать на время, пока это делается.”
Очень большое достижение, особенно если вспомнить, что в большинстве заведений для психически больных условия тогда не сильно отличались от тюремных.
Таким образом, благодаря усилиям Винченцо Кьяруджи госпиталь Святого Бонифация стал первым в истории специальным психиатрическим медицинским заведением, в основу работы которого были положены принципы действительно гуманного отношения к пациентам. Психологические барьеры, отделявшие персонал от больных, во многом были преодолены, и это дало возможность получать гораздо более корректные наблюдения, способствующие изучению психических расстройств. В 1794 году из-под пера Кьяружди вышел трехтомный “О помешательстве вообще и о различных видах его медико-аналитический трактат с приложением ста наблюдений”, ставший одной из основополагающих работ, на которые в дальнейшем опирались многие последователи знаменитого флорентийца.
Второй успешный опыт внедрения гуманной психиатрии в практику был произведен в Англии, причем инициатором этого был вовсе не медик. Конечно, британская научная школа являлась очень сильной, и на протяжении XVIII века медицина там получила мощный стимул к развитию благодаря работам таких ученых, как Уильям Каллен, Уильям Хантер и Джон Браун. Однако с практикой лечения психических заболеваний дело обстояло плохо. Заведения для душевнобольных продолжали выполнять функцию в первую очередь мест изоляции, а вопросами эффективного лечения там занимались слабо. Если судить по свидетельствам независимых очевидцев, таких, как французский врач Жак-Рене Тенон, то в британских домах для умалишенных пациентов разве что действительно хорошо кормили. А вот прочие условия содержания безо всяких преувеличений можно было назвать жестокими и антисанитарными. Больные как правило приковывались за ногу или руку цепью к кровати, так что не могли от нее далеко отойти. При этом на одной кровати, если позволяла ее ширина, могло размещаться до четырех пациентов. Прогулки бывали нечасто, вентиляция помещений оказывалась обычно чисто символической. Соломенные тюфяки, на которых лежали больные, менялись настолько редко, что запах в палатах стоял весьма зловонный. В некоторых таких заведениях практиковались даже платные экскурсии – во времена, не слишком богатые на развлечения, возможность своими глазами посмотреть на беснующихся взаперти умалишенных вызывала достаточно стабильный интерес. И неудивительно, что люди, попадавшие в дома для психически больных в качестве пациентов, нередко быстро умирали, не выдерживая подобных условий. Именно такой трагический случай и привел к возникновению заведения принципиально иного типа.
В 1790 году в Йорке в доме для умалишенных скончалась некая Ханна Миллз. Причиной ее гибели стали болезнь, дурные условия содержания и бездушное отношение со стороны персонала. Эта женщина принадлежала к общине квакеров – представителей одного из направлений протестантизма. Один из уважаемых представителей этой общины Уильям Тьюк (он никогда до этого не занимался медициной и не изучал ее) вместе с дочерью Энн решил после трагического происшествия создать такую больницу, в которой с душевнобольными обращались бы действительно человечно, в соответствии с христианской этикой в идеальном ее понимании. Он взял на себя роль организатора и идеолога проекта, а другие квакеры активно поддержали своего старейшину. Пять лет ушло на сбор средств, покупку участка, строительство, приобретения обстановки, подыскание персонала. И вот в 1796 году в окрестностях Йорка открылась больница под названием “Ретрит”, главным врачом которой назначили фармацевта Томаса Фаулера. Это было нечто совершенно новое. Пациенты (а “Ретрит” был рассчитан на содержание 30 человек) жили в просторном уютном доме, стоявшем на холме с прекрасным видом на окружающий пейзаж. На окнах не было никаких решеток, а на обширном участке, примыкавшем к больнице, располагался сад и площадки для игр на свежем воздухе. И пациенты, и их смотрители составляли единое сообщество, выстроенное на взаимном уважении наподобие большой семьи, причем больных в любое время могли посещать родственники. Душевнобольные могли свободно читать книги, писать, заниматься привычными делами. Особенно поощрялось занятие ремеслами – те, кто уже владел каким-либо, получали все необходимое для продолжения работы, других же специально обучали. При этом любой, занимавшийся производительным трудом, получал за это плату, которую мог потратить на собственные нужды. Уильям Тьюк оказался настолько прозорлив, что додумался даже до пет-терапии – при “Ретрите” жило несколько собак, общение с которыми значительно успокаивало многих пациентов. Что же касается мер, применяемых к буйным больным, то как и во флорентийском госпитале Святого Бонифация, средства стеснения ограничивались смирительными рубашками и изоляторами.
Следует отметить, что “Ретрит” все же не являлся лечебным учреждением в строгом понимании. Врачебных действий и медицинских исследований там практически не производилось. Больница в основном создавала комфортное жизненное пространство для своих обитателей, но и это приносило результат. Так, из числа первых 14 пациентов один со временем полностью излечился, а в состоянии еще нескольких наступило явное улучшение. Имелись, конечно, и свои минусы. Например, в повседневной жизни постоянно присутствовали религиозные моменты, что было закономерно – квакеры являлись религиозной общиной. Больные воспитывались таким образом, чтобы их сознание стало более инфантильным, а по отношению к персоналу возникали чувства безусловной признательности и покорности. Разумеется, физические наказания в “Ретрите” не использовались, но к моральному давлению там прибегали постоянно. Таким образом, больной существовал в рамках четко заданных ограничений, пусть и неплохо завуалированных.
Эксперименты Винченцо Кьяруджи и Уильяма Тьюка стали весьма важной вехой в истории медицины. Благодаря этим двум людям возникло явление, которое можно назвать “гуманной психиатрией”. Конечно, поначалу новации были встречены скептически, однако с течением времени отношение общества изменилось на доброжелательное. До того, чтобы дело первопроходцев получило общее признание, оставался лишь последний шаг. И он вскоре был сделан в революционной Франции на рубеже столетий благодаря усилиям целого ряда ученых, среди которых особо выделяется фигура Филиппа Пинеля.
